Новости

24 февраля, 2021 18:52

Спящих не будить! Проснувшиеся онкоклетки провоцируют смертельные болезни

Профессор Борис Животовский участвует в разработке перспективного направления – программируемой гибели раковых клеток, когда под действием препаратов им ничего другого не остается, как включить программу самоуничтожения. Явление апоптоза Борис Давидович изучает в МГУ, где возглавляет лабораторию на факультете фундаментальной медицины («Поиск»  №41, 2018 год). Параллельно многие годы он работает в отделе токсикологии Каролинского института в Стокгольме. На этот раз мы расширили круг вопросов и начали издалека.
Источник: hybrid medical animation/Vimeo
Источник: Газета.ru
3 / 4
Источник: hybrid medical animation/Vimeo
Источник: Газета.ru

– Как в юности вы выбирали профессию? Почему решили стать биологом?

– А я и не собирался посвящать себя биологии, у меня было две мечты сразу: стать врачом или коверным в цирке, то бишь клоуном.

– Звучит интригующе. Вам так нравился цирк?

– Да, я с удовольствием занимался в цирковой студии. Но поступил все же в медицинский, и было это в Баку. После первого курса перевелся в Ленинград, а на втором понял, что, скорее всего, буду заниматься биохимией, и пришел на кафедру Химико-фармацевтического института. Ее руководитель возглавлял еще и лабораторию в Институте рентгенорадиологии. Основан институт был в 1918 году и в этой области стал первым в мире. Тогда во многих странах изучали свойства открытых в 1895 году таинственных рентгеновских лучей. Так на кафедре биохимии я и начал исследовать ответ клетки на действие радиации.

В 1970-м, в последний год моей учебы в институте, Минздрав организовал конкурс научных работ студентов, и я разделил первую премию по разделу «Биохимия». Награда была щедрая: не отрабатывая три года по распределению, победители сразу могли поступать в аспирантуру.

– Перенесемся в день сегодняшний. Чем отличаются тогдашние студенты от нынешних?

– Наука сегодня развивается стремительно, уровень образования вырос значительно,  так что сравнивать смысла нет. Сегодняшние студенты подготовлены намного лучше, чем мы в свое время. Нашей лаборатории в МГУ исполнилось 10 лет. И если сравнивать уровень знаний студентов, работавших с нами с первого дня, и тех, кто пришел недавно, то разница существенная. Нынешняя молодежь обладает не только более широкими знаниями, но и практическими навыками, а самое главное – более мотивированная.

– А если сравнить со шведскими студентами?

– В Каролинском институте студенты с первого дня работают в лабораториях. В Москве, к сожалению, так получалось не везде. Даже в начале XXI века в России педагогический состав в основном представлен учеными, имеющими глубокие теоретические, но не практические знания. И очень мало коллег среднего возраста: «майоров и капитанов» повыбило в кризисные 90-е, и молодежь оказалась без наставников. Сегодня этот недостаток ликвидирован. Студенты МГУ с первого дня, что называется, «руками» начинают работать в лаборатории. Потому у них и мотивация другая.

– Вы 30 лет работаете в Швеции, система грантов там отличается от российской?

– Десять лет назад, когда организовывалась наша лаборатория, гранты были совсем не те, что мы выигрываем сейчас. Решение о создании Российского научного фонда было принципиально важным. За все годы мы удостоились пяти грантов, три cейчас находятся в работе (карточка проекта Бориса Животовского - прим. ред. сайта rscf.ru). В одном из них мышку лишили гена, регулирующего апоптоз. Теперь мы наблюдаем за возникшей патологией и надеемся на успех, который будет иметь большое практическое значение. Сегодня благодаря РНФ мы ощущаем серьезную поддержку фундаментальных исследований. И размеры финансирования на таком же уровне, что и в Швеции. Единственное отличие – там, как и во многих странах, помимо государственных существует масса частных фондов. Не только именные, но и основанные на взносы рядовых граждан. Они выделяют средства на борьбу с конкретными заболеваниями, например, сердечно-сосудистыми или с детской онкологией. Гранты, понятное дело, распределяются на конкурсной основе.

– Что самое важное должно быть в заявке на грант?

– Исследование должно быть актуальным на мировом уровне, независимо от того, прикладное оно или фундаментальное. Заявителю нужно представить солидный список публикаций, чтобы комиссия поверила, сможет ли он успешно руководить проектом. Есть специальные молодежные гранты. В этом случае нужны публикации, увидевшие свет во время диссертационных работ. Но есть и некоторые различия. У нас отсутствуют так называемые постдокторские позиции. Это самая большая, наиболее мобильная и трудоспособная категория научных сотрудников – исследователи, защитившие диссертации. Младшие научные сотрудники в России и ассистенты профессора за рубежом – различия еще более существенные. В РФ для получения позиции младшего и старшего научного сотрудников нужно наличие так называемых ставок, которые распределяет ректорат. Во многих странах все решает конкурс фондов. Требования высокие, но достаточно много молодых ученых выигрывает позицию ассистента профессора. Она временная – на три, максимум на пять лет. Позицию лектора (все равно что наш доцент) получает один из 6-7 ассистентов профессора. А профессорский конкурс просто сумасшедший. В моем случае были 32 претендента. Кстати, все конкурсы международные – ученые из любой страны могут в них участвовать. Победители выбирают университет, в котором хотят работать. Конкурс может объявить и вуз, но по количеству вакансий это не сравнимо с фондами.

– Ваши исследования в МГУ интересуют молодежь?

– Безусловно. Мы регулярно объявляем конкурс и приглашаем студентов. Принять можем двух-трех человек, а заявок получаем 15-20. Претенденты проходят собеседование: должны же мы представлять уровень их подготовки! Лаборатория привлекает их прежде всего темой исследований – одной из самых востребованных в биомедицине. Тому есть подтверждение. Каждый год я анализирую сайт, где собраны все публикации в области биомедицины. По данным за 2019-й, статьи, где упоминаются термины «апоптоз», «программируемая гибель клеток», «аутофагия» и ­т. д., появляются с периодичностью 22-25 минут. Представляете, какое количество публикаций выходит за год! Это единственная область биомедицины, дважды в XXI веке удостоенная Нобелевской премии.

– Факт убедительный, а много ли новых лекарств появляется в аптеках?

– Начну из относительного далека. В 2001 году Нобелевский комитет по физиологии и медицине впервые решил организовать конференцию по апоптозу. Собрался цвет этой области науки, и, отмечу, все доклады относились к фундаментальным исследованиям. В 2010 году конференция проходила вновь, и уже примерно половина докладов касалась роли программируемой гибели в патогенезе заболеваний и возможности клинического применения метода. А в 2016 году на такой же конференции в 70-80% докладов приводились факты клинических испытаний препаратов. Сегодня несколько лекарств против различных опухолей применяются в клиниках.

– Но это за рубежом, а в РФ?

– У нас эти препараты тоже есть. И научные изыскания ведутся, но их, к сожалению, не так много. Исследования в этой области начались еще в 90-х годах прошлого века. Время для науки было тяжелое, и они прекратились. Сейчас несколько лабораторий работают на мировом уровне. Наш коллектив сотрудничает с группами на физическом и химическом факультетах МГУ, с зарубежными учеными. Есть связи с врачами онкологических центров Москвы и Санкт-Петербурга, Центром акушерства и гинекологии им. В.И.Кулакова. Публикуем общие статьи, получили два патента, но до клиники дело пока не дошло. И не все, к сожалению, зависит от нас.

– Как будут действовать эти препараты?

– Объясняю. Болезни Альцгеймера, Паркинсона или СПИД развиваются в результате ускоренной гибели определенных типов клеток. А при раке генетически измененные из-за повреждений клетки не умирают, а продолжают делиться, и опухоль развивается. Поэтому приняты различные стратегии. В первом случае при нейродегенеративных и иммунологических заболеваниях надо остановить нежелательную гибель клеток. А при раке – наоборот – добиться их уничтожения. В последние годы развиваются подходы, основанные на принципах персонализированной медицины. Сегодня известны около 200 разновидностей рака. Механизмы его возникновения и развития различны. Но ясно, что лечить их одним и тем же препаратом невозможно. Поэтому в каждом конкретном случае нужно найти специфические мишени, на которые предстоит воздействовать. Верить в то, что кто-то разработал единое лекарство против рака, не стоит. Его лечение может быть только комплексным, когда препараты одновременно воздействуют на несколько мишеней. Наша лаборатория ищет мишени и разрабатывает комплексный подход влияния на них. Мы специализируемся на двух типах рака (аденокарциномах легкого и яичника). Считается, чтобы сделать противораковый препарат, нужно примерно 10 лет. Применять его станут перед операцией либо после нее, при комплексной химио-, иммуно- или радиотерапии. Лекарства будут вводить внутривенно, но со временем появятся и таблетки. Действуя на мишень  (белок), они изменят его функцию и свойства, чтобы он вместе с другими препаратами уничтожил поврежденную клетку или изменил ее работу, сделав ее нейтральной. Но надо иметь в виду, что вылечиться от рака до конца нельзя, поскольку в организме происходят неисправимые изменения. Убив основное количество раковых клеток, нужно заставить оставшиеся перейти в «спящее» состояние. При этом человек будет нормально себя чувствовать и жить полноценной жизнью. В этом весь смысл и вся сложность борьбы с раком. Нужна стабильность, иначе клетки, находящиеся в спящем состоянии, при осложнениях – стрессе, нарушении метаболизма и др. – могут проснуться, и болезнь возобновится. Эти тонкости и сложности очень затрудняют разработку эффективных препаратов. Нужно время, чтобы не только их получить, но и быть уверенным в том, что они не повредят нормальным функциям организма. Да, сейчас персонализованная медицина дорога, но со временем она станет доступна всем. (Расшифровка генома человека когда-то стоила миллиарды долларов. Сейчас каждый может узнать свой геном, и стоит это совсем немного.)

Вернувшись к началу беседы замечу, что сегодня наши студенты все больше следуют девизу: смотри шире, копай глубже. И это замечательно! Есть надежда на их дальнейшее развитие и стимул для поддерживающих их руководителей.

Теги
Медицина
21 марта, 2024
В Томске выяснили, что пищевые аллергии влияют на эмоциональное состояние
Пищевая аллергия оказывает негативное влияние на эмоциональное состояние не только пациентов, но и...
20 марта, 2024
Инновации в нейрохирургии: новый подход упростит мониторинг кровотока при операциях на головном мозге
Ученые создали и протестировали технологию для контроля кровотока в режиме реального времени во врем...